|
|
Борис ПИЛЯЦКИН, "Известия".
В торце московского пятиэтажного дома на Новолесной улице - железная дверь с глазком. На звонок открывает охранник. Из приемной-коридора попадаешь в один из кабинетов. Все, как в заправской конторе. Это и есть контора, но только без вывески и каких-либо опознавательных знаков. - А зачем они нам,- любезно разъясняет хозяин кабинета Георгий Тимофеевич Кузнецов.- Сами знаете, какое сейчас время. А клиенты нас и так находят. Клиенты - это те, кто в период "сплошной ваучеризации всей страны" откликнулись на заполонившую печатные издания и эфир рекламу Владимира Довганя и обменяли свои кровные, то бишь ваучеры, на свидетельства о владении акциями "Дока-хлеб". Да и как было не поддаться искушению стать совладельцами компании, которая сулила процветание и, соответственно, дивиденды от хлебного дела в буквальном смысле: на деньги акционеров Довгань и Кё собирались покрыть родные просторы, подобно "лампочкам Ильича" сборными хлебопекарнями. По признанию самого г-на Довганя бумаг "Дока-хлеб" было продано на 20 миллиардов рублей. Вот только ход дальнейших событий до боли оказался похож на трюки побратимов "Дока-хлеба" по отъему у простаков их наличности. Начать с того, что многие владельцы "свидетельств" были лишены возможности обменять их на именные сертификаты по причине глубокой законспирированности подобных обменных пунктов и отсутствия надлежащей информации. Читатель нашей газеты ветеран Великой Отечественной войны Б.Перский в заметке "Где эта акция, где этот дом?", опубликованной 24 мая 1995 года, задавал именно этот вопрос и вопрошал: "А где же обещанные дивиденды?" Внятного ответа газета тогда не получила. С тех пор прошло два года - дивидендов, как не было, так и нет. Больше того. Для сведения тех, в ком по наивности еще теплится огонек надежды сообщаем: акционеры "Дока-хлеб" их никогда не получат. Об этом позаботился не кто иной, как "главный хлебопек" В.Довгань, поставивший тысячам доверившихся ему людей мат в два хода. Ход первый: в начале этого года он сбросил 51 процент принадлежащих ему акций своему человеку, ставшему исполнительным директором компании, обосновавшейся в Оренбурге. При этом г-н Довгань публично через печать заверил что сделает все, что в его силах, дабы вернуть людям деньги с нормальными процентами, и сокрушался, что для выживания компания, увы, должна перейти с хлеба на алкоголь. В общем, не хлебом единым. А ход второй сделал, как нетрудно догадаться, новый глава "Дока-хлеб", объявивший фирму. банкротом. Тот, кто хочет удостовериться в этом самолично, может позвонить в Оренбург по телефону: 77-92-75. В вышеупомянутой конторе, с которой мы начали повествование, в кабинете Г.Кузнецова висит на стене цветной график - рост дивидендов по акциям "Дока-хлеб". Ежемесячно - на 300 рублей за акцию. Кривая графика уходит в туманный 1998-й год. Наверное, эту современную контору "Рога и копыта" можно занести в "Книгу рекордов Гиннесса": компания - банкрот, а акции ее растут. Чудеса, да и только! Георгий Тимофеевич охотно раскрыл мне секрет. Оказывается из альтруистических соображений Довгань хочет скупить свои акции (по словам Кузнецова, у него с ним имеется соглашение на сей счет), дабы люди не думали о нем плохо. И тут же протянул мне типовой договор купли-продажи. Идея и в самом деле гениальная: откупиться от наиболее дотошных и настойчивых, кто сумел не только обменять безымянные свидетельства на именные сертификаты, но и разыскать безымянную контору на Новолесной. Этим можно кинуть кость из расчета 5100 рублей за акцию, а остальным, оставшимся с носом, сослаться на первых, которые-де сумели. Заполучив в 1994 году с помощью рекламных посулов ваучеры в обмен на ничего не стоящие бумажки (сколько это принесло дивидендов лично ему, наверное, знает только он сам), и формально отделившись от своего детища "Дока-хлеб", бывший родитель продолжает свою деятельность как бы с имиджем незапятнанного бизнесмена. По государственному российскому телевидению в воскресные дни показывают шоу его имени, а с тысяч этикеток водочных бутылок он как ни в чем не бывало победно взирает на окружающий мир в смокинге и при бабочке. В общем, по известному анекдоту: "А я в белом жабо".